Karjalan Arkisto Карельский Архив

В Вепровcкой волости 1-го мирового участка, Вилкомирского уезда, Ковенской губернии Молодой человек, достигший полного возраста, подметив себе невесту, просит хорошо знакомого, надежного человека быть ему сватом и, в назначенное ими время, едут попытать счастье. Перед выездом жених просит разрешения своих родителей на задуманное им дело; родители соглашаются и отец предлагает свату крепче уговариваться о приданом за девушкой, к которой едут с предложением, а мать со слезами провожает из дому своего сына. Приехали к невесте. Если она заметит приезд гостей раньше, бежит в амбар или не жилой конец дома, поспешно переодевается в праздничное платье, шитое из домашней довольно тонкой материи, называемой по-литовски — черкасас, входит в избу и здравствуется с женихом и его сватом. По принятому обычаю крестьян, хозяева заботятся об угощении своих гостей; но приехавшие прежде высказывают цель своей поездки и спрашивают мнения об этом родителей невесты; если получают отказ, то сейчас-же уезжаю

Посмертный очерк Г. Т. Северцева-Полилова I Одиннадцать часов вечера, но этому нельзя поверить, солнце по прежнему стоит на небе, хотя лучи его сделались не столь яркими, как раньше, да и тепло их поумалело... Океан лежит неподвижно, изредка только чуть всколыхнёт ровную его поверхность далекая волна своим отливом. По прежнему высовываются на поверхность воды то здесь, то там круглые головы тюленей, сверкнёт пестрой чешуей какая—нибудь. рыба, выпрыгнув из воды, да пробежит цветистый тупонос на перепончатых лапах, жирная чайка грузно, но быстро пролетит над водою—и снова тихо на океанском простор. Пароход наш умерил скорость, входя в широкую бухту Печенги; машина едва вздрагивала, глухо стучала, когда мы шли длинным проходом, по обеим сторонам которого тянулись каменные массивы гор, покрытых местами ярко—зелёным ковром мха, с громадными гранитными проплешинами. Чем дальше продвигался наш пароход в глубину суши, тем картина берегов разительнее менялась.

(Из житейских воспоминаний духовного лица) Очерк В. С—ва. То, что я хочу сообщить читателям «Исторической Летописи», не выдумка, не сочинительство, а сущая правда— события, совершавшиеся в православных, с чисто исконным, без всяких примесей, велико-русским населением, приходах одной из северных наших губерний ещё в 70-х годах XIX столетия. Описываемый мною приход был очень велик по занимаемой площади. Достаточно сказать, что среди лесов его были деревни, отстоящие от приходской церкви на 30, 28, 18, 14 и т. д. вёрст... Всех деревень в нём насчитывалось до 20, а число душ мужского пола достигало до 800. Но беден был этот приход в то время; в нём не было ни местных, ни отхожих промыслов, и крестьянство жило в нём только от земли, да от окружающих его густых лесов, промышляя в них на дичь и зверя: осенью особенно на белку, а зимою—на медведя. Не богат был и церковный причт в нём; на долю его приходилось казенного жалованья священнику 100 рублей, дьячку 40 руб., пономарю 30 рублей

Титул митрополита петроградского имеет дополнение «и ладожский». 1-го мая исполнилось 50-летие основания в 1865 году ладожской кафедры в виде викариата тогдашней митрополии «Новгородской, Петербургской и Финляндской». Епископ с титулом ладожского до того времени жил в Новгороде. В 1892 г. Новгородская губерния отпала от тогдашней петербургской митрополии и образовала самостоятельное архиепископство, титул же епископа ладожского перешёл в качестве дополнения к титулу митрополита петербургского, ныне петроградского. Источник: Историческая летопись №9, сентябрь 1915 года.