Описание Богородице-Рождественского монастыря (глава 7)

Замечательные старцы и подвижники Коневского монастыря.

1. Схимонах Зосима. Он был сын смоленского воеводы; в мире назывался Захария Верховский; служил в гвардии офицером. По смерти родителей получил он в наследство большое имение и сделался богатым помещиком. «Однажды,— говорит сам о. Зосима,—проезжал я верхом на великолепной лошади мимо церкви прекрасного моего села; вдруг точно кто рукою толкнул меня в грудь и так сильно, что я, кажется, пошатнулся в седле; в то — же время я внятно услышал слова: «ты сам пойдешь в монахи». В скором времени отдал о. Зосима всё свое имение любимой своей сестре и отправился к пустынникам, жившим по соседству в Брянских лесах. Старшим между пустынниками был тогда иеромонах Адриан, впоследствии поступивший строителем в Коневскую обитель. О. Зосима так описывает свое первое посещение пустынножителей: «отец Адриан встретил меня с великою радостью и благоприятством; один взор на него привел меня в изумление, ибо он был в худом и разодранном одеянии, лицом худ и бледен, тонок и сух телом и высок ростом. Я пробыл у них несколько времени, смотря с удивлением на все поступки их. Всё у них было бедное и простое, только нужду их удовлетворяющее, пища самая постная и убогая. Сверх всех положенных правил молитвенных, они еще вставали ночью и возбуждали друг друга на молитву». Из учеников старца о. Зосима особенно полюбил о. Василиска. Его тихий и кроткий нрав, его простое, но ласковое и приятное обхождение и все благоразумные его суждения привлекали к нему сердце Зосимы. (Жизнь схимонаха Зосимы. Москва, 1860 г., стр. 31, 35 и 36.)По выходе в отставку, Зосима желал быть учеником Василиска и жить в пустыни. Василиск посоветовал ему сперва испытать себя предварительно в послушаниях монастырских и научиться терпению и смирению в обществе многих братьев и отправил его в Коневский монастырь к о. Адриану. Через три года сюда прибыл и сам о. Василиск. Здесь, в трёх верстах от обители, в глухом лесу, по благословению о. Адриана, в трёх отдельных келийках поместились о. Василиск, о. Зосима и присоединившийся к ним иеромонах Сильвестр. Пять дней в неделе неисходно провождали пустынники в своём уединенном безмолвии, трудясь в безмятежном рукоделии и непрестанной молитве; в субботу после вечернего своего правила приходили они в монастырь ко всенощному бдению; в воскресенье, отслушав божественную литургию, обедали вместе с братиею в общей трапезе и к вечеру возвращались в свою пустыню. Их высокая подвижническая жизнь привлекала к ним сердца братии; с радостью бежали братья к ним навстречу, падали к их ногам, обнимали их, открывали им всю свою душу и получали от них великую пользу и утешение. Посетители монастыря также стремились посмотреть на пустынников и услышать от них слово назидания. Многие стали посещать старцев в пустыни, прося их молитв и благословения. Слава человеческая безмерно отягощала любителей крайнего безмолвия. Они просили отпустить их на Афонскую гору. На их просьбу о. Адриан отвечал просьбою не оставлять его, покуда не освободит его Господь от настоятельской должности или же не упокоит его в недрах общей матери нашей земли. В скором времени, сложив иго начальства, о. Адриан переселился на покой в Москву, Отъезжая из Коневца, он дал благословение Василиску и Зосиме удалиться во внутреннюю пустыню, куда Господь управит их, указав им на дикие и необитаемые дебри Сибири. В пределы Сибири и направились оба старца, по отъезду о. Адриана в великих подвигах подвизались они там неразлучно многие годы и окончили дни свои блаженною кончиною праведников. (Жизнь в Бозе почившего блаженного старца схимонаха Зосимы. Москва, 1860 г., 34—36, 64 — 109, 223 и 265.) В дебрях сибирских, назидая учеников своих, о. Зосима вспоминал о виденном им в Коневской обители. Онъ говорил: «я застал еще на Коневце одного старца, который вступил в обитель безграмотным и усердно молил Царицу Небесную, чтобы Она помогла ему выучиться грамоте, обещая каждый день во всю свою жизнь читать ей келейно акафист, и, действительно, когда выучился грамоте, он с великим усердием неопустительно исполнял свое обещание; и при сём ежедневно молил Матерь Божью сими словами: «Владычице Богородице, 'Гы удостоила меня прославлять Тебя акафистным молитвословием; утешь меня грешного, удостой меня умереть в день Твоего преставления!» По способности к пению, он, был въ числ клиросных. Чудное милосердие Царицы Небесной к тем, которые имеют к ней особенное усердие! Однажды, в Успенский пост, был он совершенно здоров и причащался с братиею накануне Успеньева дня; в самый праздник, во время всенощной пел с братиею на клиросе всю службу. На девятой же песне, по обычаю Коневской обители, братия с обоих клиросов сошлась на средину церкви,—в числе их был и сей старец,—и только что пропели припев: Величай, душе моя, честное преставление Божьей Матери,—у старца сего начали подсекаться ноги: братья поддержали его, и он в ту-же минуту предал свою душу в руки Богоматери». — Отец Зосима часто рассказывал об этом событии с великими чувствами и со слезами от горячайшего своего усердия к Матери Божией. (Изречения старца схимонаха Зосимы и извлечения из его сочинений. Москва, 1860 г., стр. 24 и 25.)
2. Иеромонах Арсений — старец простой, смиренный и глубоко-назидательный; около 60 лет подвизался он в обители; потрудился с усердием во всех послушаниях, начиная с огорода; впоследствии был казначеем; лет за десять до кончины лишился зрения. Любил он беседовать о прошедшем; как вполне достоверный свидетель современный, он говорил, что, когда при строителе о. Варфоломее строился нынешний соборный храм, был уже положен, фундамент и над местом, где почивают святые мощи Преподобного Арсения, утверждено было временное деревянное надгробие, о. Варфоломей вместе с казначеем Ионою (впоследствии соловецким архимандритом) ночью решились посмотреть святые мощи; начали вскрывать склеп: от гроба Преподобного устремилось на них пламя, опалившее им глаза и едва не лишившее их зрения; потом они оба долго лечились. Скончался о. Арсений в 1854 году.
3. Иеромонах Сильвестр; он составил план нынешнего собора и был за главного строителя во все время постройки; много лет подвизался в пустыни вместе с оо. Зосимой и Василиском; проводил жизнь в строгом посте и непрестанной молитве; предузнал время своей кончины и мирно почил о Господе.
4. Иеромонах Иона отличался кротостью, незлобием и простотою; был малограмотен. Чудная благодать Божья осеняла его: Бог всегда слушал его молитву. По его молитвам всегда во время засухи бывал благовременный дождь, во время большихъ дождей делалась хорошая погода, при порче растительности—гибли нападавшие мошки и червь.
5. Монах Корнилий, при младенческом незлобии, проводил свою жизнь в высоких подвигах и безпримерных трудах: будучи ста лет от роду, он ещё неводом ловил рыбу; в мире преставился 107 лет.
6. Монах Иосиф юродивый; обладая хорошим голосом и зная церковный устав, в начале проходил он клиросное послушание, был уставщиком и головщиком; жизнь вёл подвижническую. С пострижением в монашество вскоре принял на себя подвиг Христа ради юродства. Каждый день после, утрени и ранней обедни принимался он, бывало, носить воду, всем без разбору — и старцам, и послушникам, и старался всё делать тайно, украдкой. Если кто заметит и в благодарность ему скажет: «спаси Господи!», тому он на следующий раз принесёт воду, перемешанную со всякою дрянью. За это часто бивали его. Когда кто-либо из братии бывал поставлен в трапезе на поклоны, с ним всегда на поклоны вставал и юродивый; настоятель не возбранял. Большую часть послеобеденного времени юродивый проводил на кладбище, камешками обкладывал могилки братии сам плакал. Часто видали его на молитве во Владычной лахте, в леске, у креста; тогда еще скита там не было; но любимым убежищем его уединенной молитвы была часовня на Конь-камне. Во храм, он ходил ко всем службам до звона, стоял до конца; всегда плакал и обкусывал свою бороду. «О чём плачешь ты, отче?»—бывало, спросят его. «О сумасшедшем Оське; околел он», обыкновенно отвечал юродивый. Келья юродивого была пуста: в ней на полу лежала старая рогожа и полено в головах; один серый кафтан и зимою и летом служил ему одеянием. За неделю провидел юродивый свое отшествие к Богу и почил в мире.
7. Иеромонах Иларион — из духовного звания; проходил послушание уставщика и головщика; отличался особенною ревностью ко храму Божию: никогда не пропускал ни одной службы; ежедневно пел утреню, раннюю и позднюю литургии и вечерню; любил порядок и строго наблюдал за благоговейным стоянием клиросных; новеньких обучал нотному обиходу; круглый год один заведовал канцелярией, только на время годовой отчётности брал себе помощника; ночи проводил в молитве; вообще вёл высокую духовную жизнь. Скончался от водяной болезни. В последние минуты жизни позвал к себе о. игумена Амфилохия и иеромонаха Антония; простился с ними, с келейными; попросил пропеть тропарь: «Заступнице усердная, Мати Господа вышняго»—и во время пения тропаря предал дух свой Господу 23 декабря 1846 года.
8. Иеросхимонах Иоанн — из духовного звания; украшен был всеми иноческими добродетелями, особенно глубоким смирением, молчанием, нестяжанием и любовью ко всемъ всякого встречного, и старца, и новоначального он первый приветствовал смиренным, низким поклонением, говоря: «спасайся, брате»! В церкви во время богослужения никогда не садился, даже при чтении поучений; всегда участвовал в каждом соборном служении; пищи в келью не брал; всегда ходил в трапезу; полной схимы никогда не надевал; только в последний год своей жизни, как-бы предчувствуя свою близкою кончину, стал постоянно носить ее. Замечали в нём дар прозорливости; все братья и мирские люди благоговели перед ним; за месяц предвидел свою кончину; в последний день жизни сказал, что за ним приходили оо. Иларион и Тихон, прежде его умершие, и напутствованный святыми таинствами почил о Господе 7 сентября 1847 года.
9. Духовник иеромонах Израиль прожил в обители 50 лет; был высокой духовной жизни; особенно он исполнен был духовной любви ко всей братии. Это был неисчерпаемый источник утешения и привета. Если кто-либо из братии был искушаем страстями или какими скорбями и открывал ему свою совесть, то выходил из его кельи утешенным, ободренным и как-бы переродившимся. Старец был очень начитан отеческих творений и обладал от природы увлекательным даром учительного слова. Все духовные дети, как монастырские, так и мирские, искренно любили и уважали его. И в преизбытке любви он давал им своеобразные названия. Кого назовёт: «царская жемчужина», кого—«сладкая ягодка», иного «многострадальный», другого—«сладость церковная». Нередко старец удалялся в свою ветхую пустыньку на совершенное безмолвие, особенно летом, и пребывал там по целой неделе. Он всегда страдал грыжею и ногами. Болезнь ног уложила его, наконец, в постель; болезнь была ужасная: ноги загноились до колен, почернели и высохли, как железные. Находясь в таком страдании, он ни разу не охнул, только, бывало, поморщится, и всегда благодарил Бога. Когда кто скажет ему: «вам трудно, батюшка»,—он отвечал: «недостойны страсти нынешнего века к хотящей славе явиться в нас» (Рим. 8:18). И желавший утешить страдальца сам получал от него душевную пользу. Напутствованный святыми таинствами, старец помолился за всех своих духовных чад, всех благословил и мирно почил о Господе 11 марта 1856 года.
10. Иеродьякон Аарон; он долгое время со смирением проходил послушание на кухне; по производстве в иеродьяконы, имея хороший голос, до конца жизни первенствовал. Глубочайшее смирение, молчание, кротость, совершенная нестяжательность, любовь ко всем, особенно к болящим, отличали его. Жизнь и подвиги его были примером для всей братии. Пищу вкушал он один раз в день в трапезе; чаю четвертка и фунт сахару хватали ему на три, на четыре месяца. Обращение его со всеми было тихое, приветливое. Ходя ко всем службам в храм Божий, большую часть ночи в келье проводил он в слезах на молитве. Не любил он, чтобы его почитали, сам - же готов был смиряться пред всеми. Считая себя недостойным, он отказался от иеромонашества, сколько ни уговаривал его покойный о. архимандрит Израиль, глубоко уважавший и любивший старца. Всю жизнь страдал он ногами, но не лечился: для облегчения перевязывал их веревками. Скончался в 1869 году.
11. Монах Квинтилиан — в тихости и кротости проводил истинно монашескую, трудолюбивую жизнь; он не знал покоя: в церкви бывал на всех службах; всегда ходил помогать на кухне или куда позовут. В послушании по рухольной, (кладовая монашеской и необходимой мирской одежды в монастыре — примеч. О.П.)  которою заведывал тридцать лет, был очень рачителен и, храня интересы обители, терпеливо Бога ради переносил брань и упреки недовольных. Сам был одет хуже всех. Провидев свою кончину, мирно преставился в 1860 году.
12. Монах Полихроний, неутомимый труженик, будучи лесничим,«сам проводил дороги, копал канавы, осушал болота, приготовлял могилы для усопших; жизнь вёл трезвую, воздержную, последние дни подвизался в скиту. Замечательна его кончина. Без особой какой болезни он стал говеть и готовиться к приобщению святых тайн в храмовый скитский праздник 8 июля; это был день его Ангела. Приобщившись святых тайн за позднею литургиею, совершавшеюся в скиту, он не пожелал обедать, а пригласил скитских старцев к себе пить чай в два часа, сказав им: «теперь я пойду в келью, отдохну». Приглашенные в назначенный час нашли старца уже скончавшимся о Господе.
13. Схимонах Виталий много лет трудился в послушаниях, последние годы жил в скиту; жил в скудости и нищете. В день смерти посетил его монах Амфилохий; старец просил его поспешить позвать архимандрита. «Я желаю с ним проститься; как только прощусь—я и умру», говорил старец. Архимандрит приехал, простился и через 10 минут о. Виталия не стало. Мирно почил он 8 апреля 1891 г.
14. Схимонах Иаков проводил строгую, подвижническую жизнь; он много лет жил в скиту; до последнего изнеможения неопустительно исполнял свою череду при неусыпном чтении псалтыри. Выбранные старцем часы для чтения были самые тяжелые—посл обеда и в полночь; тяжелы они были собственно потому, что после чтения старец обыкновенно в келье исполнял свое молитвенное правило. Подвижник не знал телесного покоя; на постели он не спал; для памяти смертной она всегда была у него покрыта иерусалимским саваном, с которым он и погребен; спал он па полу на голой доске или дремал, сидя на скамье среди кельи; пост его был весьма строгий, особенно во время говения. Никакая болезнь не удерживала его от посещения храма Божия; хотя и с величайшим трудом, но он всегда выстаивал все службы. За год до смерти старец предсказал своё отшествие. В день смерти призвал он к себе архимандрита, простился с ним, с великим чувством произнес молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Бога живого, пришедый в мир грешныя спасти, от них-же первый езмь аз, днесь приими мя... яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоём», и умолк на веки. Лицо старца просияло. Преставился он 4 июля 1891 года.